«Как деревья в тундре растут — кривые, косые, тяжело им, маленькие они, но растут как-то, потому что деваться некуда», — так описывает один из наших собеседников состояние среднего бизнеса в России и отношение к нему государственных институтов власти. Действительно, развитие отечественного несырьевого бизнеса во многих случаях напоминает борьбу за выживание. Правда, некоторые компании и в этих условиях смогли многого достичь: создали структуры с большими оборотами, заняли существенную долю рынка, вышли на открытый рынок капитала.
Между тем глобальные перспективы у них сегодня туманны, и все больше компаний связывают свое дальнейшее развитие с выходом на новый, более сложный технологический уровень. Это касается и оснащения производства, и качества производимых продуктов, и используемых бизнес-технологий. Опыт других стран показывает: совершить технологический переворот в одиночку самим компаниям без системных коллективных усилий государства и предпринимателей практически невозможно.
Без интеллекта
За постдефолтную эпоху развития экономики многие отечественные компании смогли организовать базовое производство с простым технологическим укладом, позволяющим выпускать стандартный продукт в ограниченном ассортименте.
В основном все инвестиции были направлены в проекты с быстрой окупаемостью, с простой технологической цепочкой. Возьмем любую отрасль, куда в последние годы устремлялся поток инвестиций. Например, производство стройматериалов. Оно само выросло на десятки процентов, но основные инвестиции были сосредоточены в производстве базовых строительных материалов — строительного леса, кирпича, цемента, — для которых не требуется ни высокого интеллекта, ни высокой технологической культуры. Практически не вкладывались деньги в более сложные, но в перспективе прибыльные отделочные материалы. А те немногие наши успешные предприятия в сегменте отделочных материалов, которые смогли поднять свое базовое производство на достаточно приличный уровень (например, «Лира-Керамика», делающая керамическую плитку, или питерский производитель лакокрасочной продукции «Текс»), на пике развития были проданы иностранцам.
Или, например, актуальное сегодня сельское хозяйство, тоже попавшее в последние годы в инвестиционный поток. На какие рукава он разделился? В растениеводстве это в основном расширение посевных площадей зерновых и развитие производственной базы обрабатывающих эти площади агропредприятий. Конечно, на зерновые большой спрос, в том числе и экспортный, но при этом выращивать их просто до примитива: это растения, не требующие скрупулезного ежедневного ухода, урожайность с учетом применяемых в нашей стране технологий в большей степени зависит от погоды, нежели от человека. Параллельно маленький финансовый ручеек попадает в такие сложные сегменты сельскохозяйственного рынка, как овощеводство, садоводство, семеноводство, селекцию — отрасли, требующие больших трудозатрат, долгосрочных инвестиций и интеллекта.
Или возьмем животноводство. В первую очередь на подъеме птицеводство и свиноводство — в технологическом плане быстрооборачиваемый бизнес, более легкий, чем разведение, например, крупного рогатого скота или племенного материала. Но если инвестиции в племенной материл в том же птицеводстве или свиноводстве мы все-таки наблюдаем, то в комплексное производство говядины они практически не поступали.
Мебельная отрасль. У нас сейчас немало добротных мебельных производств с оборотами в десятки и сотни миллионов долларов. Большинство производителей в состоянии сделать весьма качественный продукт по стандартной технологии. Многие мебельщики говорят, что имеют суперсовременное оборудование, которое редко встретишь даже в Европе. Хорошо. Но на этом оборудовании можно вырезать лишь нелицевой корпус — боковины шкафа, внутренние комплектующие без фасадов, полки. Для фасадов же — лицевой части мебели, — если они не столь просто задуманы, как внутренние перегородки, мы не имеем ни оборудования, ни технологий. Поэтому все наиболее качественные и интересные по дизайну фасады для корпусной мебели закупаются за границей или производятся в кооперации с иностранцами.
А вот что говорит Анатолий Чернов, генеральный директор компании «Корвет», производящей оборудование для нефтегазовой отрасли: «В России начали производить ленточные пилы — прогрессивные станки для резки проката. Вроде простая вещь. Но вот надо сделать косой разрез на заготовке, а на наших станках можно только прямо резать, под углом уже нет. А нас это не устраивает, потому что мы хотим экономить металл и электроэнергию, получать максимальный эффект от использования этого оборудования. И приходится пока закупать за границей».
Безусловно, спрос на простой, стандартный, недорогой продукт во всех отраслях пока еще очень высок. Более того, иные отечественные предприятия зачастую выигрывают в конкурентной борьбе с иностранцами. «Наша сельхозтехника проигрывает западной по дизайну, по насыщенности электроникой, — говорит Георгий Семененко, совладелец и генеральный директор группы компаний “Кировский завод”. — Зато выигрывает по цене — она примерно на 20 процентов дешевле западных аналогов — и по работоспособности. Некоторые наши машины работают по 600 часов в месяц. Для европейских производителей норма работы машин в год 700 часов, а у нас такое за месяц».
Несколько дальше в своем технологическом развитии пошли компании, бизнес которых изначально строился на научном и интеллектуальном потенциале, где сохранились и развиваются конструкторские отделы. Прежде всего это небольшие предприятия машиностроительной отрасли. Тем не менее возможности базового производства скоро будут исчерпаны везде. Практически во всех отраслях ощущается изменение спроса в пользу более сложных продуктов и услуг.
«Покупатель стал более разборчивым. Мы почувствовали, что наши покупатели говорят с нами более профессионально, — делится Леонид Вайсберг, генеральный директор компании “Механобр-техника”, производящей оборудование для переработки природного и техногенного сырья. — И это люди не только из крупных компаний, но и из малого и среднего бизнеса. Они стали больше внимания уделять возможностям машин, эстетике, условиям безопасности. Они стали говорить с нами о сертификации». Ему вторит Георгий Семененко: «Технологии в сельском хозяйстве усложняются. И если раньше трактору надо было тащить плуг и борону, то сейчас на их место приходят сложные посевные комплексы, широкозахватные орудия, которые выполняют за один проход множество операций». И такие примеры множатся.
Делиться надо
Очевидно, что если не в краткосрочной, то уже в среднесрочной перспективе выход на новый технологический уровень станет жизненной необходимостью для большинства компаний. Осознание этого выражается, на наш взгляд, в том числе и в продажах отечественного бизнеса иностранцам в таких, в частности, отраслях, как фармацевтика, отделочные материалы и даже пищевка. Некоторые отечественные компании пытаются интегрироваться в бизнес западных аналогов, чтобы в дальнейшем позаимствовать их технологии.
В 2005 году в «Экономической доктрине», разработанной журналом «Эксперт», был выдвинут тезис о необходимости переноса и сохранения на территории России индустриальной культуры Запада, постепенно разрушаемой сегодня конкуренцией со стороны азиатских стран. Мы говорили, что для этого у нас есть все предпосылки: население, достаточно многочисленное, с высоким уровнем образования и доходов, достаточно высокой квалификацией для производства качественных товаров и услуг и высоким спросом на качественные товары и услуги. Именно с этим связаны те стихийные интеграционные процессы, которые уже сегодня приводят к перенесению на территорию России западных технологий и капиталов.
Известно, что западные производители не стремятся делиться секретами создания сложных продуктов. «Руководство нашей страны собирается освоить серийный выпуск принципиально новой продукции — кораблей, самолетов, ракет, турбин и так далее. Но чтобы произвести истребитель пятого поколения, необходимо самое современное оборудование. А где мы его возьмем? Существуют официальные международные соглашения развитых стран об ограничении поставок сложного оборудования», — говорит Илья Куфман, управляющий директор промышленной группы «Росстанком», ведущего российского производителя и экспортера оборудования. Между тем если мы не раскрутим на это западный бизнес и не создадим у себя условий для преодоления технологического отставания, то скоро можно будет забыть о конкурентоспособной национальной экономике.
Бизнес уже распахивает эту ниву: почти все проекты в стране, требующие солидной квалификации, уникальных технологий и большого опыта, реализуются в кооперации с западными партнерами.
Компания «Метрополь» для разработки месторождения в Бурятии привлекла крупную шведскую горнодобывающую компанию Lundin Mining, имеющую колоссальный опыт в этой отрасли.
«Евроцемент» реализует свои проекты по строительству новых цементных заводов в партнерстве с западными финансовыми и проектными организациями.
Несколько лет назад отечественная парфюмерная компания «Новая заря» создала совместное предприятие с французами — «Новая заря — Nouvele Etoile». В результате произошел качественный скачок: появилась розничная сеть магазинов с профессиональной организацией продаж, большая линейка новых продуктов, стали регулярно выпускаться новинки, продажи растут на 15–20% в год.
В ассортименте мебельного концерна «Катюша» (розничный бренд «Дятьково») наиболее качественный и дорогой продукт — линия мебели со сложным дизайном и технологией производства, разрабатываемая и выпускаемая совместно с немецкими мебельщиками. Подъем на новый виток в компании связывают именно с развитием этого направления.
В начале сентября РЖД, Трансмашхолдинг и французский холдинг «Альстом» заключили соглашение о локализации в России производства высокоскоростных поездов с полным переносом всех технологий в Россию. Список можно продолжить.
Понятно, что освоение сложных технологий в кооперации с западным капиталом — не единственный путь развития наших компаний. Что переносить с Запада, а что производить и развивать самим — это еще вопрос, который предстоит решить. Те, чей бизнес основан на собственном интеллектуальном или инженерном потенциале, сами способны создавать конкурентоспособные технологии.
«Имея свою интеллектуальную и конструкторскую базу, мы можем быть очень мобильными и выполнить любой индивидуальный заказ. Благодаря этому мы достаточно быстро развиваемся, — говорит Леонид Вайсберг из “Механобр-техники”. — С нового года планируем работать уже как продвинутые западные компании с вековыми традициями: с таким же уровнем маркетинга, рекламы и качества продукции».
Общее дело
Для того чтобы наметившиеся экономические процессы превратились в устойчивый тренд, требуются совместные усилия бизнеса и государства.
Что нужно в этих условиях от государства? По большому счету есть две большие проблемы выхода на новый технологический уровень — перевооружение и кадры. Сегодняшние проекты по перевооружению, позволяющие сдвинуть экономику, суперкапиталоемкие, с большими горизонтами планирования. Для их реализации бизнес должен четко понимать, какие отрасли в стране будут развиваться и не будут сданы иностранцам. Бизнесу нужна осознанная промышленная политика. Поскольку опыт предшествующих двух десятилетий, когда большинство отраслей было брошено на произвол судьбы — что выплывет, то и останется, — показал невысокую эффективность такого подхода.
Далее: перенос иностранных технологий создания сложного продукта в Россию — задача, которая во многих случаях должна решаться на уровне государств. Силами отдельного предпринимателя или группы предпринимателей ее не решить.
Качественное перевооружение без соответствующего развития инфраструктуры бессмысленно и по большому счету невозможно. Все опрошенные нами предприниматели говорили о необходимости преодоления инфраструктурных проблем — с дорогами, электроснабжением, недвижимостью и проч. «В сельском хозяйстве сегодня большое количество проблем связано с отсутствием инфраструктуры — дорог, газа, электроэнергии.
Сельская местность электрофицирована всего на 20 процентов, газифицирована — на 20. Многие объекты инфраструктуры, которые мы сейчас используем, были созданы еще в советские времена. У нас в стране всего 4 тысячи километров нормальных дорог. Вложения в инфраструктуру не могут спровоцировать инфляцию, ее вызывают совсем другие факторы», — говорит Давид Якобашвили, председатель совета директоров компании «Вимм-Билль-Данн».
Если по поводу дорог и электроэнергии сейчас ведется хоть какой-то разговор, то тема недвижимости, а точнее ее дефицит и дороговизна для предпринимателей, пока даже не обсуждается. «У нас основная проблема в развитии — отсутствие собственных производственных и офисных площадей, — отмечает Игорь Кирия, генеральный директор компании “Термокон”, занимающейся производством испытательного оборудования для тестирования продукции на воздействие неблагоприятных факторов (климатические камеры, сушильные шкафы, термостаты и проч.). — Нет возможности что-то приобрести: денег не хватает, цены необоснованно завышены. Вся система кредитования дорогая. А с арендой — у всех чемоданное настроение».
«Для развития бизнеса в стране нужны законы об аренде, — продолжает Валерий Покорняк, генеральный директор компании “Алтан”. Арендный договор должен заключаться не менее чем на шесть лет. А у нас — на год. Что можно успеть за этот год сделать? Невозможно ничего планировать».
Еще одна проблема инвестиций в перевооружение — неразвитость финансовой системы. Кредитные деньги по-прежнему очень дороги, существующие процентные ставки приемлемы разве что для торговли и операций с недвижимостью. Для многих отраслей они просто неподъемны. «Основные фонды в машиностроении безнадежно устарели, существует постоянный спрос на масштабное перевооружение, но у этого спроса нет финансовой базы. Существующие процентные ставки приемлемы лишь для тех, кто занимается сырьем и потребительским рынком. У большинства машиностроителей нет такой рентабельности, чтобы конкурировать за кредиты с торговыми компаниями», — считает Илья Куфман. До сегодняшнего дня бизнес самостоятельно решал свои локальные финансовые задачи. Но масштабы необходимых инвестиций настолько огромны, что вряд ли их можно осуществить силами предпринимателя и какого-нибудь дружественного банка.
«Все машиностроение страдает от хронического недоинвестирования и большого износа основных фондов. Это общенациональная проблема. Сейчас растет потребление продукции машиностроения, даже в военной отрасли. Но везде происходят срывы. Это иллюзия, что у нас большие запасы, всего много и мы в любой момент можем начать производить танки, подводные лодки и самолеты… Это не так. Поэтому государство могло бы предоставлять льготы на инвестированный капитал, к примеру. Или субсидировать процентные ставки по кредитам, поддерживать экспорт машиностроительной продукции», — полагает Георгий Семененко.
Безусловно, выход на новый технологический уровень в будущем будет сопровождаться бОльшим встраиванием в глобальную торговлю. Сегодня в нашей стране нет абсолютно никаких механизмов по развитию и поддержке экспортного потенциала наших компаний и отраслей (помимо разве что сырьевых). Сегодня экспорт практически невыгоден нашим компаниям — они на нем ничего не зарабатывают. Все платежеспособные рынки сбыта надежно защищены местными властями. «Конкуренция на внешних рынках повышает качество продукта, а значит, делает продукт более конкурентным внутри страны. От государства сегодня нужно отслеживание добросовестных экспортеров, своевременный возврат НДС, господдержка в рамках технологического переоснащения тех отраслей, которые имеют экспортный потенциал», — считает Владимир Дорохин, генеральный директор группы компаний РОЭЛ.
Не менее сложен аспект смены технологического уклада экономики — кадры. Отсутствие людей, которые могли бы в новой технологической парадигме работать, причем и в техническом плане, и в управленческом, и в творческом, серьезно сдерживает развитие многих компаний и отраслей. «Это проблема номер один, — говорит Анатолий Чернов из “Корвета”. — Технических специалистов вузы долгое время не готовили. Готовили только экономистов и юристов, и теперь от этого страдаем». Сегодня практически все компании инвестируют в подготовку персонала для самих себя, и многие из них готовы комплексно решать эту проблему совместно с государством. Инициатива, на наш взгляд, должна исходить от бизнеса, которому предстоит сформировать внятный заказ государству на специалистов.
